Среди выдающихся ученых-археологов ХХ века, внесших существенный вклад в изучение истории и культуры Туркменистана, особое место занимают два имени: Елена Абрамовна Давидович (1922-2013) и Борис Анатольевич Литвинский (1923-2010). Эту супружескую пару хорошо знают в среде историков, востоковедов, археологов, нумизматов, занимающихся Центральной Азией. Им посвящены биографические очерки, статьи в энциклопедиях и справочниках, они хорошо известны в мировых научных кругах. За свою жизнь им удалось сделать очень много. О своих учителях вспоминает директор каракалпакского Государственного музея искусств им. И.В.Савицкого (город Нукус, Узбекистан), доктор искусствоведения Тигран Константинович Мкртычев:
– Будущим историографам предстоит большая работа, которая по охвату материала может стать темой (конкретнее, двумя темами) для новых исследований, тем более что Елена Абрамовна и Борис Анатольевич оставили огромное научное наследие. Мне довелось знать их довольно близко на протяжении многих лет и сейчас хочется просто отметить некоторые моменты их жизни, вспомнить их высказывания.
Их научная деятельность начиналась на кафедре археологии Средней Азии Среднеазиатского государственного университета, которую возглавлял Михаил Евгеньевич Массон. Строгий и необыкновенно требовательный, он особо выделял Елену Абрамовну, которая была его любимой ученицей. Про нее скупой на похвалы Михаил Евгеньевич говорил: «Мал золотник, да дорог».
Давидович и Литвинский поженились в 1941 году и этот счастливый брак продлился почти 70 лет! Их студенческая юность пришлась на годы войны. Мягкий по натуре, совсем штатский, Борис Литвинский был мобилизован и стал командиром взвода автоматчиков. Он прошел с боями до подступов к Берлину, где был тяжело ранен. Находясь на излечении в госпитале, лейтенант Литвинский очень сокрушался, что ему не довелось побывать в Берлине. Разве мог он тогда подумать, что много позднее проведет немало времени в этом городе — в его музеях и научных учреждениях, прежде всего в библиотеке Германского археологического института.
Вернувшись после демобилизации в Ташкент, Борис Анатольевич с некоторым отставанием от Елены Абрамовны закончил учебу на кафедре, при которой остался работать лаборантом. Трудно себе представить, как в послевоенные годы, когда не было самого необходимого, люди занимались археологией. Между тем М.Е. Массон в те годы возглавлял одну из крупнейших для конца 40-50-х годов среднеазиатских археологических экспедиций – Южно-Туркменистанскую археологическую комплексную экспедицию (ЮТАКЭ). Один из поворотных моментов в судьбе Б.А. Литвинского и Е.А.Давидович связан как раз с работой в этой экспедиции и сенсационным открытием знаменитых ныне нисийских ритонов. Это интересная и в чем-то даже мистическая история.
Несмотря на то, что Михаил Евгеньевич Массон жил и работал в Ташкенте, основным направлением его деятельности была работа в Туркменистане. Именно в Ашхабаде он создал свою знаменитую экспедицию. Многие знают о большом количестве трудов (издано более 20 томов), которые вышли в свет и в которых опубликованы материалы экспедиции. Среди них есть и том, посвященный нисийским ритонам.
В 1948 году, прямо накануне ашхабадского землетрясения, тогда еще очень молодой археолог, аспирант кафедры археологии Ташкентского университета Елена Давидович возглавляла археологический отряд, который работал на Старой Нисе. Один из объектов, на котором велись изыскания, получил название «Большой квадратный дом». Работая здесь, она вскрыла слой, в котором находилось большое количество фрагментов из слоновой кости. По техническим причинам в этот день работы на этом месте были прекращены, находка оставалась под слоями земли, чтобы не подвергать древние изделия воздействию солнечных лучей и атмосферы. На следующий день предполагалось возобновить работы, но этому не суждено было случиться, так как в ночь на 6 октября произошло разрушительное ашхабадское землетрясение.
И, как говорят, «не было бы счастья, да несчастье помогло», именно эта пословица очень созвучна истории с открытием ритонов, ведь если бы их тогда сразу же извлекли на свет, то после землетрясения вряд ли что-либо сохранилось и вполне вероятно, что мы никогда не увидели бы нисийские ритоны. На период восстановления города эта интереснейшая находка была законсервирована. Но когда жизнь потекла в привычном русле, продолжились и археологические раскопки.
В Ашхабад приехал М.Е.Массон и началось вскрытие уникального клада. В итоге свет увидели около 50 изделий, которые и называются ритонами из Старой Нисы. Уже после их извлечения, в чем принимал участие и Борис Анатольевич, и после их первоначальной реставрации, когда стало ясно, что находка представляет собой совершенно уникальную страницу в истории эллинистического искусства, М.Е. Массон передал дальнейшие раскопки объекта другим археологам. Елене Абрамовне не было предложено опубликовать хотя бы историю обнаружения ритонов.
Но конфликт между учителем и учениками неожиданно разрешился. В это время в Душанбе один из крупнейших российских востоковедов - Александр Александрович Семенов по решению правительства создавал Институт истории и археологии Таджикистана, куда он пригласил из Ташкента опальную супружескую чету. Так Борис Анатольевич возглавил Сектор археологии и нумизматики в новом институте. Елена Абрамовна замещала своего мужа на посту заведующего Сектором во время его многочисленных археологических экспедиций, длившихся почти по полгода. Несмотря на различные сложности (финансовые, организационные, кадровые и пр.), сектор, которым руководил Борис Анатольевич, успешно проводил археологическое изучение Таджикистана, открывая доселе неизвестные страницы в древней истории этого региона. Круг интересов Бориса Анатольевича был необычайно широк — от могильников эпохи бронзы и раннежелезного века до мусульманской архитектуры. В отличие от мужа, Елена Абрамовна исследовала письменные источники эпохи древности и средневековья, но с начала 60-х годов сконцентрировала свои интересы на нумизматике и метрологии.
Но свои первые шаги в науке они оба сделали в Туркмении. В 1946-1948 годах Литвинский осуществил археологическое обследование Бахарденского района и начал первые раскопки городища Шехрислам: эти материалы потом легли в основу его кандидатской диссертации «Средневековые поселения области Нисы севернее Копетдага в IX-XV веках». В 1949-1950 гг. он первым начал копать Намазга-депе возле Каахка – крупнейший памятник раннеземледельческих племен, возникший в пятом тысячелетии до нашей эры. В те же годы вместе с М.Е.Массоном и его сыном Вадимом обследовал древности Дехистана или, как его еще называют, Мисрианского плато в Юго-Восточном Прикаспии. Что касается Давидович, то она свою кандидатскую диссертацию, посвященную денежному обращению в государстве Шейбанидов (XVI век), защитила на год раньше мужа, опираясь во многом на клады серебряных монет из Южного Туркменистана.
Более двадцати лет они жили в Душанбе. Тихая столица среднеазиатской республики в то время была местом, где жили многие крупные исследователи Центральной Азии. Профессионалы высочайшего уровня и яркие личности, они тесно общались между собой и вне рабочей обстановки. Люди ходили друг к другу в гости, слушали музыку, собирались на застолья, которые сопровождались разговорами не только о науке, но и о новинках литературы. Сочетая в себе женское обаяние, фейерверк остроумия и мужской ум, Елена Абрамовна была душой этого общества. Многие из эпизодов тех лет теперь уже превратились в «народные предания», а часть из них необходимо записать, чтобы последующие поколения ученых знали, какими живыми, жизнерадостными людьми были авторы классических трудов.
В начале 1970-х годов Б.А.Литвинский и Е.А.Давидович переезжают в Москву, куда их приглашает на работу директор Института востоковедения Академии наук СССР Б.Г. Гафуров. Там Борис Анатольевич возглавил Сектор древностей и средневековья Отдела Советского Востока, а Елена Абрамовна — Сектор исторического источниковедения. По существу, в Москве начался качественно новый этап в научном творчестве супругов. Борис Анатольевич и Елена Абрамовна в полной мере использовали возможности Москвы как информационного и научного центра. На протяжении многих лет Б.А.Литвинский возглавлял научный семинар, который собирал на свои заседания цвет отечественного востоковедения и археологии. Под его началом сформировалась целая плеяда исследователей, круг интересов которых мог быть самым разнообразным, неизменным была научная новизна и высочайший профессионализм в работе.
Работоспособность и энциклопедичность интересов Бориса Анатольевича поражали воображение. Во многих библиотеках мира можно было видеть человека, «похожего на Будду», как точно было замечено кем-то из индийцев. Всем известна его тщательнейшая проработка литературы по рассматриваемому им вопросу: ему доводилось разрезать страницы в малоизвестных востоковедных изданиях начала XX в. в крупнейших европейских библиотеках. Никто до него на протяжении почти столетия не открывал эти работы.
Составленными им библиографиями можно пользоваться как справочными изданиями по множеству вопросов истории, археологии и искусства Центральной Азии. Вряд ли кто-то сейчас сможет подсчитать количество его учеников. Свои выступления в качестве оппонента на защитах различного уровня Борис Анатольевич превращал в интереснейшие лекции, нередко значительно превышавшие регламент. Однако жалоб на длительность выступлений мне никогда не доводилось слышать.
Елена Абрамовна научными достоинствами ни в коей мере не уступала своему титулованному мужу. Она умела проанализировать источник как никто другой: в письменных источниках обнаружить лакуны и ошибки, в нумизматических – бесценные сведения по политической истории. Но главное – Елена Абрамовна воистину «подняла целину», когда на базе комплексного использования всех доступных материалов – монет, кладов, документальных и повествовательных источников – исследовала развитие финансовой политики и особенности денежного обращения в Средней Азии за одиннадцать столетий – c VIII до XVIII века! И при этом она разработала для такого типа исследования целый ряд новых методов. Высокая требовательность к своим работам сочеталась у нее с доброжелательностью к работам молодых исследователей.
Вокруг Елены Абрамовны всегда собирались люди, отличающиеся живым умом и неподдельным интересом к науке. Она была не только катализатором научных идей, но и своеобразным камертоном, точно определяющим фальшивые ноты как в научных концепциях, так и в отношениях между людьми. Именно она организовала Бартольдовские чтения: тематические Всесоюзные конференции (1973-1992), посвященные наименее изученным вопросам мусульманского средневековья. Эти конференции не только воздали должное заслугам академика В.В.Бартольда, но и стали школой для целого поколения востоковедов.
Елене Абрамовне принадлежит одна фраза, интонации в которой раскрывают современное состояние науки: «Есть Наука, и есть ,,наука“». Два совершенно разных мира. Один – объемный и многогранный, живой и сейчас вообще-то очень больной. И другой – паразитирующий на этом высоком имени, использующий его для дел, крайне мало относящихся к науке.
Кризису в российской науке и девальвации звания ученого Елена Абрамовна противопоставила свою позицию умного, ироничного человека. Ею была создана своя, домашняя академия, в которой существовал устав, осуществлялся прием членов, проводились заседания. Деятельность академии представляла собой живое общение людей (академиков) за столом, который украшал плов, приготовленный руками хозяйки дома. Знатоки-академики подтвердят, плов у неё получался первоклассный.
Сегодня остается лишь с грустью вспоминать те годы, потому что общения с такими личностями как Давидович и Литвинский, не хватает, пожалуй, всем, кому посчастливилось знать их близко. Как сказала однажды Елена Абрамовна, «…и казалось, что жизнь будет продолжаться вечно».
