Раннее утро 22 июня 1941 года... Тот день летнего солнцестояния превратился в день великого противостояния сил Добра и Зла. В одночасье изменилась жизнь туркменистанцев. Страницы печатных изданий теперь заполнены совсем другими сообщениями. Заголовки статей отражают настроение людей в те дни, их решимость дать сокрушительный отпор неприятелю – «Вся страна встанет на защиту Родины», «Фашистская гадина будет раздавлена!», «Все, как один, будем ковать победу», «Будем работать с удесятерённой энергией», «Защитим Родину-мать!», «Враг будет уничтожен!» В конце концов, так оно и случилось, но Победа была бы невозможна без этого единого, непоколебимого стремления к ней.

Они были разными – молодые и не очень, из разных городов и сёл от Каспия до Амударьи, разных профессий и вероисповеданий. Впрочем, вера тогда была у всех одна – в то, что никто кроме них не защитит их дом. Война хотя и гремела за тысячи километров, но её раскаты становились всё отчётливее и они в любой момент могли докатиться и до твоего порога. Все они были чьими-то мужьями, сыновьями, отцами, внуками. Но всех их, незнакомых, ещё вчера ничего не знавших друг о друге, объединила общая судьба – война и единая цель – победа. Оставив семьи, родных, любимых, взяв в руки оружие, став просто солдатами, они без колебаний и сомнений, с бесстрашием, достойным поклонения, туркменистанцы влились в огромную армию защитников Отечества, чтобы из своих тел, как из огнеупорных кирпичей возвести вместе с братьями по оружию возвести великую стену, преградившую путь непреодолимой, казалось бы поначалу, разрушительной силе.

ЖЕНЩИНЫ И ВОЙНА

Провожая сыновей и мужей на фронт, женщины, конечно же, верили, надеялись и ждали, что все они вернутся. Но вернулись не все. Они не роптали на судьбу и не жаловались на трудности. Просто молча и терпеливо ждали – матери, дочери, сестры… Легко ли это было? Это знают только они. А они всё равно верили и ждали. Сначала всю войну, затем всю оставшуюся жизнь. Годами они с надеждой смотрели на просёлочные дороги, прислушивались к шагам и голосам на лестницах, вздрагивали от скрипа калиток, от звонков в дверь… и ждали. Ждали, несмотря на «похоронки», на извещения «ваш муж и сын пропали без вести...». Умение ждать – это не только искусство терпения, но и мужество. Этого мужества им было не занимать. Одни впоследствии нашли место, где обрёл свой последний приют родной человек, другие так никогда и не узнали, в какой земле он лежит, но утешением им служило даже то, что покоится он хоть и далеко от дома, но всё же на одной с ними планете.

Что их поддерживало все эти долгие годы? Вера, Надежда, Любовь. И еще труд. Беда не сломила оставшихся одних женщин. Они продолжали любить. Молча, не на показ, без надрыва. Любили беззаветно, может быть даже безрассудно, но как любить иначе? Иначе любовь утрачивает всякий смысл. Любимые... Их души уже более шести десятилетий летят над землёй белыми журавлями, отражаются в небе далёкими звёздами, и свет этих звёзд не померкнет, пока жива память о них. Армия женщин, на плечи которых легла значительная часть работы в промышленности, сельском хозяйстве, на транспорте, имея своих детей, взяли на себя нелёгкие заботы об обеспечении детей-сирот

Мы не знаем многих имён и фамилий рядовых тружеников тыла, у которых был и свой фронт и своя передовая. Но преклоняя колени перед мужеством и героизмом солдат Великой Отечественной, нельзя не склонить головы и перед подвигом великой армии безвестных людей – рабочих, колхозников, врачей, учителей, домохозяек, даже детей, чья самоотверженность, терпение и сплочённость приблизили желанную Победу.

Раны на теле заживают, шрамы в душе – никогда. Война расколола судьбы людей на две неравные части: на «до» и «после» войны. Сотни тысяч отцов, мужей, сыновей так и не дожили до встречи, и их непрожитое «после» заставляло солдаток вместить в себя две жизни – свою и любимого.

Некоторым так и не довелось насладиться семейной жизнью – слишком короткой она оказалась, почти сразу переведя вчерашних жён во вдовы. И всё же они вышли непобеждёнными в борьбе со временем – бессмертная армия солдатских вдов. Жизнь этих мужественных, самоотверженных женщин не прошла бесследно, оставив другим поколениям пример великого терпения, беззаветной преданности и безграничной любви, напоминание о том, как нужно ждать и верить, даже если это очень нелегко.

ВДАЛЕКЕ ОТ ВОЙНЫ

Общеизвестная истина: бои идут на фронтах, но победа готовится в глубоком тылу. Именно здесь на востоке и на юге бывшего Советского Союза, на заводах и фабриках, переоборудованных под оборонные предприятия, в годы Великой Отечественной выпускались столь необходимые армии самолёты и танки, стрелковое вооружение, артиллерийские орудия и боеприпасы. Именно здесь разворачивались эвакогоспитали, в которых поправляли здоровье раненые бойцы, сюда прибывали беженцы, вынужденные покидать территории, оккупированные врагом. И сегодня, накануне дня Победы, вспоминая о наших соотечественниках, кто добывал Победу на фронтах, нельзя не сказать о тех, кто вдалеке от войны делал всё возможное и невозможное, чтобы приблизить радостный день 9 Мая. Недаром он называется всенародным праздником.

Крепкая, надёжная спина – это значит и крепкие руки. С первых дней войны в Туркменистане развернулось соревнование под девизом «Всё для фронта – всё для победы». В короткие сроки народное хозяйство страны было перестроено на военный лад.

Помимо боеприпасов, Туркменистан в годы Великой Отечественной обеспечивал оборонные ведомства необъятной тогда страны важнейшим стратегическим сырьём – продукцией нефтяной и химической промышленности, хлопком, шёлком-сырцом, изделиями стекольного производства, продуктами сельского хозяйства. На местных предприятиях был налажен выпуск армейского снаряжения, обмундирования – более 70 новых видов промышленной продукции, имеющей оборонное и народнохозяйственное значение.

Ширилось и движение по созданию Фонда обороны. В него включилось всё население страны от мала до велика. Городские школьники после уроков собирали металлолом, их матери и отцы, трудясь на заводах и фабриках, выполняли по две, а порой и по три производственные нормы за смену, забыв при этом, что смена длится восемь часов – в то время на часы не смотрели. Сельские ребята, наравне со взрослыми, трудились на полях и фермах. Повсеместно люди сдавали денежные средства для обеспечения фронта военной техникой.

В конце декабря 1941 года из украинского города Кременчуг в Ашхабад было эвакуировано несколько предприятий, работники которых – около двух сотен человек, влились в коллектив завода «Красный молот». Уже с первого января 1942-го завод, выпускавший до этого сугубо мирную продукцию, перешёл на военные рельсы и стал производить ручные гранаты и запалы к минам и авиабомбам. Другое ашхабадское предприятие – завод «Красный металлист», производивший ранее предметы домашнего обихода, освоил производство совершенно новых изделий – мин М-82. В целом за годы войны оба предприятия отправили на фронт пять миллионов гранат и свыше трёх миллионов мин, которые проложили свою тропинку к общей Победе.

Днями и ночами туркменские женщины шили одежду, вязали тёплые вещи для бойцов. Конечно, каждая из них думала о том, что вот эти варежки или носки-джорабы придут в часть, где служат их родные и, надев их, они ощутят тепло родного дома, ну а если они достанутся другим бойцам, всё равно хорошо, ведь на фронте солдат - солдату брат, а цель у всех одна – Победа. За годы войны на фронт из Туркменистана было отправлено около 300 вагонов с тёплыми вещами, бельём и подарками для бойцов Красной Армии. О Победе думали туркменские женщины, когда отдавали в Фонд обороны серебряные украшения, среди которых были подлинные шедевры ювелирного искусства туркмен. За годы войны туркменскими женщинами было сдано почти семь с половиной тонн серебра и золота, а это около 80 процентов всех драгоценных металлов, сданных тогда по стране.

Увеличение поставок на фронт, эвакуация людей и промышленных предприятий требовали бесперебойной и напряжённой работы всех видов транспорта. В несколько раз возросла нагрузка на транспортные магистрали Туркменистана. Через Красноводский морской порт, по туркменскому участку Среднеазиатской железной дороги днём и ночью шли эшелоны с воинскими частями и военной техникой для фронта, с продовольствием, с беженцами, вынужденными покидать территории, оккупированные врагом, с ранеными бойцами, которых принимали развёрнутые в Ашхабаде и других городах эвакогоспитали. Мало того, что железнодорожники страны с честью выполняли своё дело по регулированию возросшего грузопотока, по приёму и транзиту людей и грузов, Ашхабадская железная дорога в помощь фронту выделила 20 тепловозов для оказания помощи железным дорогам России в перевозке воинских эшелонов на фронт. Кроме того, для обеспечения военных нужд Туркменистан отправил в действующую армию более трёх тысяч автомашин, 125 тракторов, около 24 тысяч лошадей и более двух тысяч повозок с комплектами упряжи. А это значит, что часть нагрузки буквально легла на плечи рабочих и дайхан.

Свою лепту вносили и деятели культуры Туркменистана. Известные писатели, поэты, художники, музыканты, певцы, артисты страны в составе концертных бригад неоднократно выезжали на места сражений, чтобы своими выступлениями поднять боевой и моральный дух своих соотечественников и их однополчан. Иногда концерты проходили непосредственно на передовой, за несколько часов до боя. В семейных архивах фронтовиков хранятся письма, в которых они сообщали, с каким воодушевлением громили врага после этих встреч.

Когда враг рвётся к твоему дому, на его защиту встаёт вся семья. Но двери этого дома всегда открыты для тех, кто нуждается в помощи. С первых дней войны правительство Туркменистана проявило огромную заботу об эвакуированных гражданах, семьях и детях фронтовиков, об инвалидах Великой Отечественной. Только с июля по декабрь 1941 года из Махачкалы и Баку в Красноводск было перевезено около 103 тысяч человек. Но поток беженцев нарастал. Шла эвакуация с территорий, оккупированных врагом – России, Белоруссии, Украины, Молдавии, Прибалтики, Кавказа. Во втором полугодии 1942 года число беженцев уже составляло более 500 тысяч человек. Можно представить себе, сколько усилий потребовалось, чтобы накормить и временно разместить полмиллиона стариков, женщин, детей, инвалидов. С этой задачей туркменистанцы справились. Все беженцы, которые следовали в соседний Узбекистан, Казахстан, Таджикистан, Киргизию и дальше – в Сибирь, были обеспечены медицинским обслуживанием, горячим питанием непосредственно в вагонах, в буфетах на вокзалах и столовых на вокзалах по всему пути следования через территорию Туркменистана. Для детей были созданы дополнительные детские комнаты.

Туркменистан не только переправлял, но и сам принимал эвакуированных. К середине августа 1943 года население страны выросло на 32 с лишним тысячи человек. Понимая, какую трагедию пережили люди, лишившиеся крова и приехавшие в Туркменистан лишь с тем имуществом, которое успели захватить с собой – в основном с вещами первой необходимости, которые умещались в узелки и фанерные чемоданчики, правительство и жители страны не скупились на сердечное тепло, щедро, по-братски отдавая его всем, кто в нём нуждался. Для эвакуированных семей, которые распределили по всем крупным городам страны, в срочном порядке строились дома, выделялись участки под коллективные и индивидуальные огороды. Тем из них, кто работал в колхозах, выделялись меллеки наравне с колхозниками. Из фондов системы торговли было выделено дополнительное количество товаров для снабжения семей военнослужащих, а через систему кооперации были открыты специальные мастерские по ремонту обуви и одежды эвакуированного населения. Создав фонд помощи семьям фронтовиков, туркменистанцы делились с ними всем, чем могли. Пожалуй, не было ни одного предприятия, учреждения, дайханского хозяйства, которое не внесло бы в него свой вклад, будь то материальные средства, одежда или продукты питания.

ДЕТИ ВОЙНЫ

В годы Великой Отечественной войны туркменский народ распахнул двери своих домов для женщин, детей, стариков, оказавшихся в зоне боевых действий и вынужденных временно покинуть свои родные места.

С состраданием, особой заботой и вниманием отнеслись жители Туркмении к эвакуированным детям, которые были размещены в детских домах, интернатах, детсадах и яслях. В тяжёлые годы Ашхабад навсегда подружил тысячи русских, украинских, белорусских девочек и мальчиков с туркменскими ребятишками. Туркменистан стал для них второй родиной, заботливо приютившей и поддержавший их в военное лихолетье. Многие дети-сироты нашли здесь свой второй дом, были приняты в туркменские семьи.

Уже в августе 1941 года в Туркменистане была проведена большая работа по приёму и размещению эвакуированного прифронтового населения. Только за 10 месяцев 1942 года в республике было размещено восемь детских домов с почти полутора тысячами питомцев, а всего в военные годы в республику было эвакуировано 45 детских домов, воспитанникам которых были открыты дружеские, братские объятия народа.

До середины августа 1943 года из оккупированных фашистами районов страны в республику было эвакуировано более 32,3 тысяч человек. Причём это происходило по всей территории Туркменистана. Армия женщин, на плечи которых легла значительная часть работы в промышленности, сельском хозяйстве, на транспорте, имея своих детей, взяли на себя нелёгкие заботы об обеспечении детей-сирот. Беженцам создавались нормальные условия для жизни и работы, активного участия в полезном труде, удовлетворялись их нужды и запросы.

Местные жители проявляли чуткость и внимание к эвакуированным, особенно к женщинам, старикам и детям, приняли их по-братски, как родных и близких, делились с ними всем, чем могли – кровом, одеждой, продовольствием.

Вот яркий пример подобной опеки, приведённый в книге Памяти «Шохрат». Когда сын Нурягды-ага из села Джанахир Кизыларватского района (ныне этрап Сердар) вернулся с фронта, он увидел возле своего дома три десятка ребятишек. Сын подумал, что отец собирается устроить какое-нибудь торжество. Но, узнав правду, на глаза солдата навернулись слёзы. «Отец, тебе, наверное, нелегко было содержать дома столько босоногих?» «Ничего, сынок, самое главное – мы победили».

Многие из переселенцев кто телом, кто душой навсегда остались на этой земле. Вот строки украинской поэтессы Агаты Турчинской, проживавшей в Туркмении в годы войны. «Твой народ вспоминаю с любовью, ты в беде словно мать мне была…»

«АШХАБАД В СЕРДЦЕ МОЁМ НАВСЕГДА»

В годы войны из Киева вместе с мамой переехала в Ашхабад 9-летняя А. Арсаламова. Спустя много лет вспоминая принявший их гостеприимный туркменский народ, она делилась своими детскими впечатлениями: «Туркменистан занимает в моей жизни, в моём сердце особое место. Девять лет мне было, когда началась война. Отец с первых же дней ушёл на фронт. Нас с мамой эвакуировали в далёкую Туркмению. В дни тяжёлых испытаний туркменский народ принял в свою семью, окружил необычайной добротой и сердечностью представителей многих народов. Давно живу и работаю в Киеве, но Ашхабад остался в сердце моём навсегда».

В 1942 году в Ашхабад переселилась ленинградская поэтесса Елена Серебровская. В её сборнике стихов «Братство за тысячи вёрст» есть такие строки:

«Я уеду. Состарюсь. Пройдут года.

 Много слов я забуду и много встреч.

 Но мне хочется надолго, навсегда

 Этот город туркменский в сердце сберечь…»

Суровые испытания, общее горе и страдания сблизили, сроднили, сделали по отношению друг к другу добрее и милосерднее совершенно чужих людей.

Многие семьи, эвакуированные в Туркменистан в годы войны, после её окончания вернулись домой. Согретые жарким и щедрым туркменским солнцем они надолго запомнили страну, в которой отогрелись и душой, и телом. Но было немало и тех, кто остался здесь навсегда, для кого этот гостеприимный южный край стал второй родиной. Здесь они обрели и новую семью, и новую судьбу.

Эвакуированные граждане, оставшиеся в республике навсегда, все последующие годы отдавали свой талант, знания, опыт и силы на благо туркменского народа. Среди них было немало учителей, инженеров, врачей, учёных, деятелей культуры, внёсших своим самоотверженным трудом неоценимый вклад в развитие экономики, науки, образования и духовной сферы республики. Туркменистанцы никогда не забудут этого.

БУМАЖНЫЕ КОРАБЛИКИ ПОБЕДЫ 

Можно с уверенностью сказать, что ни в одном краю не найти такой семьи ветеранов Великой Отечественной войны, в которой бы не хранились письма с фронта. Перевязанные ленточками, бережно завернутые в материю, уложенные в шкатулки, они давно уже стали бесценной домашней реликвией, частью семейной истории. И не только семейной.

Передо мною лежат несколько папок с фронтовыми письмами, собранными сотрудниками Главного архивного управления при Кабинете Министров Туркменистана. В читальном зале архива тишина, но, переворачивая слежавшиеся, потемневшие от времени листочки я слышу, как в эту тишину врываются голоса из далекого прошлого.

Солдатские письма. В самодельных конвертах. В военную пору и конверт был проблемой. Некоторые и вовсе без конверта, написанные на грубой оберточной бумаге и сложенные пакетиком, наподобие тех, что используют в аптеках для порошков. На каждом из писем фронтовой адрес – номер полевой и жирный штамп военной цензуры. С ким нетерпением ждали этих писем в тылу, с замиранием сердца следили за выражением лица и руками почтальонов, вынимающих конверты из сумки: что там? похоронка или письмо? Письма читали и перечитывали всей семьей помногу раз, выучив наизусть от первого до последнего слова. Их с радостью показывали друзьям, соседям, сослуживцам. И неважно, что шли письма порой долгие месяцы: раз есть весточка, значит есть надежда, что жив родной и близкий человек. А надежда, как известно, умирает последней.

Бережно, чтобы не порвать, перелистываю старые солдатские письма. Кажется, что они до сих пор покрыты пылью фронтовых дорог, хранят запах походных солдатских костров, сырой окопной земли, пота, крови, пороховой гари… Хрупкая бумага, выцветшие строчки, написанные в основном карандашом, реже – чернилами. О чём они? Об ужасах войны? О боевых подвигах? Вовсе нет. Да, каждое письмо проникнуто духом ненависти к захватчикам, яростным желанием бить врага до последней капли крови, но редко в каком из них найдешь описание битв, военных тягот и страданий. Клочок бумаги, наскоро разглаженный на колене, на солдатской каске, на планшетке, на бруствере окопа, на стволе орудия настолько мал, что жалко тратить его на ненужные подробности. Сообщать о прошедших сражениях? Сколько их уже было, обо всех не расскажешь. К тому же и время поджимает, вот-вот начнется артиллерийская подготовка, а за ней и атака.

Так писались многие письма – второпях, в перерывах между боями, а то и перед самым боем. Оттого и текст предельно лаконичен: «Здравствуйте, дорогой отец, дорогая мама, братишки Сейит, Байрамдурды, Аннамухаммет, сестренка Огулджерен и наши соседи! У меня всё хорошо. Третий день стоим в обороне. Мы отбросили врага, но он в любой момент может начать новую атаку. Не имею возможности описать все подробности. Вернусь – поговорим...» (Из письма гвардии лейтенанта Курбана Оразова). А дальше – почти ничего о себе, только вопросы, вопросы, вопросы. Как здоровье мамы, как учится младший брат, насколько подросла сестренка, сделан ли дома ремонт, успели ли собрать урожай, что нового у родственников, как дела у соседей и т.д.

В трудные годы войны солдатские письма наполняли радостью, согревали сердца родных и близких фронтовиков, вселяли в них надежду, укрепляли веру в то, что придут победные, светлые дни. Потому и пришла Победа, что её очень ждали. У каждого, не вернувшегося из того святого, жертвенного похода, пропавших без вести, лежащих под обелисками с печальной надписью «Неизвестный солдат» была фамилия, было имя, данное родителями при рождении и они не могут, не должны исчезнуть без следа. Бежит лишь Время, а оно не в силах стереть историческую память народа. Раны на теле заживают, раны в душе – никогда. И даже спустя много лет, уже другие поколения будут с такой же благодарностью вспоминать и чтить подвиги фронтовиков.

Почти все фронтовые письма наполнены удивительной заботой о ближних, о тех, кого они ушли защищать, о ком думали шагая по фронтовым дорогам и эта незримая, но прочная нить связывала их все годы войны. Невозможно без душевного волнения читать письма Юры Курбанова своей маме, в Векильбазарский район. Столько в них наблюдательности, трогательной ласки, внимания. Иные письма – клубок обнаженных нервов, в котором сплелись боль за потерю друзей, переживание за то, что приходится отступать и яростное желание биться с врагом до последней капли крови. Кажется, что писал их взрослый, много повидавший человек и трудно поверить, что их автору не было еще и восемнадцати, когда он ушел на войну. Он так и остался восемнадцатилетним.

Передо мною письмо земляка Юры Курбанова, марыйца Ходжанияза Галимджанова. «Здравствуйте, многоуважаемая Мама (именно так, с заглавной буквы)! Шлю Вам свой искренний, горячий привет. Как видите, я еще жив-здоров, чего и Вам желаю от всей души. Как Вы поживаете? Надеюсь у Вас всё благополучно? Здесь у нас уже наступили холода, а у вас, конечно, еще тепло и пыль стоит на нашей улице, когда проезжает грузовик...» Всего несколько писем успел написать домой в Мары Ходжанияз Галимджанов. Его мама была неграмотной и письма ей читали соседи. Последнее письмо в лежащей передо мной папке отпечатано уже на пишущей машинке. Оно тоже адресовано маме Ходжанияза, но лучше бы его не открывать. «Ваш сын Галимджанов Ходжанияз проявил в бою мужество и геройство, был ранен и умер от ран. Похоронен 29.09.1943г. на городском кладбище в г.Курске». У кого хватит сил прочитать матери такое письмо?

А сколько неизбывной нежности и теплоты в строчках, обращенных к любимым девушкам и жёнам! Как будто писала их не рука, а сердце, наполненное светом. Они сотканы из любви. Скупо, неохотно сообщают солдаты в письмах о своих ранениях, а то и вовсе обходят молчанием – у воина не в чести стонать и жаловаться. К чему доставлять лишнюю боль семье, которая и без того хлебнула горя.

С не меньшим, а, может быть, и с большим нетерпением ждали на фронте вестей из дома! Каждое такое письмо – праздник для солдата. Вглядывались бойцы в родной почерк и мысли уносили их далеко-далеко, за тысячи километров от фронта, в далекие спокойные края где нет канонады, дыма пожарищ, смерти, где с подворий пахнет кизячным дымом, где расцветает урюк у окна, а по улицам бегают загорелые ребятишки.

Письма из родного края поддерживали дух бойцов, вселяли надежду, укрепляли веру в победные, светлые дни. Ходжа Мередов из Казанджика познакомился с красивой девушкой Ляле накануне войны. Уходя на фронт, он назвал её своей невестой. Первые письма солдат неизменно начинал словами «Здравствуй, родная моя, единственная!» И вдруг весточки перестали приходить. Девушка терялась в догадках, приготовившись к самому худшему, но вот, наконец, пришло еще одно письмо. Письмо было коротким, всего несколько строчек. Ходжа сообщал, что был тяжело ранен в бою, потерял ногу и просил его не ждать, поскольку безногий калека ей не пара. Два дня проплакала Ляле, а потом села к столу и написала ответ: «Здравствуй, мой Ходжа! О своей беде не горюй. Это же война, а на войне без потерь не бывает. Возьми себя в руки, будь мужественным, ты же солдат! Даже если ты потеряешь вторую ногу, я всё равно буду ждать тебя. Больше не надо говорить об этом. Хоть ты и не назвал меня своей женой, я буду ждать тебя как жена, как ждут все наши женщины». Это письмо было вместе с солдатом во всех его долгих скитаниях по тыловым госпиталям. С ним он вернулся в Казанджик. Ходжа и Ляле прожили вместе сорок лет, и это письмо стало нравственным завещанием для их семерых детей.

Мой знакомый фронтовик, рассказывал, что письма от жены он берёг всю войну, не потеряв ни одного из них. Получив очередное письмо, он хранил его в кармане гимнастерки, читал и перечитывал, пока не приходило следующее. Когда в ноябре 43-го их полк попал в окружение, приказано было уничтожить все служебные бумаги, карты, оставив только личные документы. Все понимали, что означает этот приказ. Многие его однополчане со слезами на глазах сожгли письма из дома, чтобы их не касались чужие вражеские руки, чтобы не ступали по ним кованые сапожища, чтобы не глумились над ними фашисты, читая найденные в сумках убитых солдат и офицеров письма их жен. Он не стал сжигать писем своей любимой, веря, что они обязательно должны спасти его, как спасали уже не раз. Он вернулся с войны и сбереженные ими обоими письма многие годы хранились вместе, в одной связке.

Солдатские письма... Незатейливые фронтовые треугольники, похожие на бумажные кораблики, которые дети пускают в далекое плавание по арыкам, в надежде, что они когда-нибудь достигнут океана. И они находили свой Океан и порт своей приписки. За каждым таким письмом судьбы тысяч и тысяч наших соотечественников, людей разных национальностей и профессий, молодых и умудренных жизнью, живых и павших. Главная их ценность в том, что они написаны людьми, которые четыре года каждый день стояли лицом к лицу со смертью, вынесли на своих плечах неимоверные тяготы войны, проявили беспримерное мужество, не струсили, не повернули назад, не предали Родину. Многие авторы писем уже ушли в мир иной, а строчки, выведенные ими, живы по сей день.

Письма – это не только голоса солдат Великой Отечественной, это их ладони, протянутые тебе для рукопожатия сквозь толщу лет. Сами того не подозревая, они стали не просто семейной реликвией, но и частью нашей общей истории. В трудные годы войны солдатские письма наполняли радостью, согревали сердца родных и близких фронтовиков, вселяли в них надежду, укрепляли веру в то, что придут победные, светлые дни. Потому и пришла Победа, что её очень ждали.

Владимир ЗАРЕМБО