Великая сила – память! Благодаря воспоминаниям, этому драгоценному дару природы, сквозь призрачную дымку вдруг проступают незабываемые страницы прошедших лет, и чувствуется легкое дыхание того беззаботного времени, когда все еще впереди.

…70-е годы. Первый курс факультета русской филологии Туркменского государственного университета имени Горького (ныне имени Махтумкули). Я с головой окунулась в студенческую жизнь. Училась увлеченно, и, погружаясь в учебный поток - лекции, семинарские занятия, сессии, испытывала счастливое чувство взросления и причастности к миру знаний.

Подобно тому, как зеленый лист вбирает в себя энергию солнечного света, так и моя душа впитывала по крупицам эту захватывающую, удивительно интересную науку – филологию. Ее преподавали такие прекрасные педагоги, как писатель Рухи Алиев, доктор педагогических наук, профессор Евгения Николаевна Ершова, семинарские занятия по литературе вел уникальный знаток русской поэзии Николай Николаевич Ершов.

…В шумной аудитории стало тихо, когда вошла Евгения Николаевна и приступила к вступительной лекции «Введение в языкознание» Все внимательно слушали. Она, как настоящий педагог, умела с первых минут создать необходимую рабочую обстановку.

Евгения Николаевна постепенно вводила нас, еще вчерашних школьников, в живой и постоянно развивающийся мир языка.

История и теория языка, его внутренняя организация, функционирование в обществе, возникновение новых наук на стыке языка с другими науками, - семиотика, социолингвистика, нейролингвистика; Бодуэн де Куртенэ, Фердинанд де Соссюр, Гумбольдт, Виноградов; Пражская и Казанская знаменитые лингвистические школы,… - дух захватывало от одних только лингвистических понятий, терминов, имен, течений, научных дискуссий. Они будоражили наши умы, и мы с азартом искали в библиотеках книги, статьи, которые могли бы насытить наш пробудившийся интерес к языку, к слову.

До сих пор перед глазами ее светлый образ. Мягкое, интеллигентное лицо. Тихий голос. В память на всю жизнь запало высказывание, прозвучавшее на лекции, - «Язык народа – это его дух, а дух народа – это его язык», принадлежащее немецкому лингвисту Гумбольдту. Уверена, что не я одна, а многие тысячи бывших студентов Туркменского госуниверситета помнят и так же любят ее и сегодня. Мы восхищались ее эрудицией и тактичностью.

Особенно памятен один случай. Мы были уже постарше. Наступила весна. Суббота. Должны были быть занятия по английскому языку. Преподаватель задерживался. Одна из девочек, глядя в окно, задумчиво произнесла: «А на улице такая теплынь! Хорошо-то как!». И мы, не сговариваясь, дружно ринулись из аудитории. Смеясь и шумно топая, мы неслись по лестнице, когда увидели, что навстречу идет Евгения Николаевна. Остановившись в нерешительности, услышали: «Девочки, куда это вы так спешите?». Мы смутились, произнеся: погода классная, хотели немного погулять. «Какая погода? Классная? Неожиданное словосочетание», - удивилась она.

Несомненно, она догадалась о нашем намерении «прогулять» занятие. А нам потом было очень стыдно.

Общаясь с нами, студентами, была открыта, дружелюбна. Не забудется, с какой доброжелательностью она отнеслась к просьбе стать моим научным руководителем при написании курсовой работы. И даже через несколько лет, будучи корреспондентом республиканской газеты, беря интервью у Евгении Николаевны, я еще раз убедилась в том, что искренность - характерная черта ее личности.

«Я шла на встречу с вами и думала, если вы будете задавать обычные вопросы, то я напомню вам Достоевского. Вы помните его диалоги?», - улыбнувшись, начала разговор Евгения Николаевна, и мое волнение как рукой сняло. Она помнила мое увлечение Достоевским!

Евгения Николаевна была необыкновенно душевным человеком. У нее было много достоинств. Но одно из них располагало к ней особенно. Это ее умение приподнимать собеседника до своего уровня. И сама порой не замечала, как старалась внутренне подтянуться, чтобы соответствовать той планке, которая незримо ощущалась в беседе с ней.

А истоки этого душевного богатства, душевного благородства, конечно же, - в ее детстве, в родительском доме, в атмосфере, которая окружала ее с самых малых лет. Говоря о родительском доме, нельзя не упомянуть, что это был очень гостеприимный дом. В нем царил дух интеллигентности, культуры, знаний. А главным богатством были книги.

Евгения Николаевна Ершова родилась в Ташкенте в 1924 году в семье коренного москвича Николая Евгеньевича Ершова и жительницы Средней Азии Ольги Константиновны Мединской.

В связи с тем, что 27 октября 1924 года произошло национальное государственное размежевание Средней Азии, было принято решение об образовании Узбекской ССР и Туркменской ССР.

И Николая Евгеньевича Ершова в 1925 году переводят из Ташкента в Ашхабад, помощником прокурора Верховного суда Народного комиссариата юстиции, как и в Ташкенте, но уже НКЮ ТССР.

Отец Евгении Николаевны был образованнейший человек. Много лет работал референтом в юридическом отделе Президиума Верховного Совета Туркменской республики.

Мама – Ольга Константиновна по желанию её матери, Анны Кирилловны, окончила Киевский институт благородных девиц. После работала педагогом–воспитателем на различных детских площадках и в детском клубе.

Девочка Женя научилась читать, когда ей не было и трех лет, посещая детский сад, открытый бабушкой с маминой стороны Анной Кирилловной. Это была скорее группа из 10-12 детей; где она была самой младшей. Кормили всех бесплатно, шили им фартучки, делали подарки к праздникам.

В детском саду устраивались костюмированные представления (при этом сценарии писала сама Анна Кирилловна), проводились различные конкурсы: разгадывание загадок, ребусов, придумывание сказок.

Когда пришло время идти в школу, Евгению определили сразу в 3-й класс, так она была хорошо подготовлена. Юность Евгении Николаевны пришлась на годы войны. Окончена школа, а через два дня началась война. В то военное лето она поступила в Ашхабадский пединститут имени Горького (ныне Туркменский государственный университет имени Махтумкули).

Страна жила в соответствии с требованиями военного времени. В Ашхабад были эвакуированы многие промышленные предприятия, госпитали, учебные заведения, учреждения культуры.

Ашхабад принял тысячи людей из Москвы, Петербурга, Киева, Харькова, Одессы… Сюда прибыли также более 300 профессоров и доцентов. Приезжих преподавателей сначала разместили в одноэтажном клубе пединститута, но вскоре они переселились в комнаты, которые предоставили им жители города в своих квартирах, а студенты стали жить в общежитиях учебных заведений и в школах города

- Мне не раз приходилось слышать от эвакуированных в Ашхабад их воспоминания о той поре: «Ашхабад навсегда останется в наших сердцах», - вспоминала Евгения Николаевна.

В Ашхабаде в эвакуации жили и работали известные писатели, поэты, переводчики. Они часто выступали у витрины Туркменского агентства печати «Новости», где в числе слушателей была и студентка Евгения Ершова.

Несмотря на военное время, уровень преподавания в Ашхабадском пединституте был высоким. Одним из любимых преподавателей был профессор Александр Петрович Поцелуевский, стоявший у истоков туркменской лингвистики. Видный советский лингвист, тюрколог.

Туркменским языком со студентами – филологами занимался поэт Аман Кекилов. Его занятия были особенными, они были насыщены лиризмом и тонким юмором. Нередко преподаватель подолгу останавливался на толковании народных выражений, читал отрывки из своей, тогда еще не опубликованной поэмы «Сойги» («Любовь»).

Помимо основных занятий, девушки изучали военное дело – готовились стать радистами - операторами, посещали курсы медсестер. Дежурили в госпитале, участвовали в сборе хлопка, заготовке дров - саксаула на зиму, для чего осенью их отправили в Репетек. На четверых девушек (звено) была норма – две тонны в день. Бережно относиться к саксаулу, корчевать только то, что подгнило, ощипывать веточки на корм скоту – такое задание стояло перед студентками. Кроме физических трудностей, молоденькие студентки испытывали огромный страх. Под трухлявыми корнями жили ядовитые змеи. Надо было проявлять большую осторожность.

Возвращаясь из Репетека, уже в поезде девушки узнали о победе под Сталинградом. В Ашхабаде вновь оказались в привычной студенческой атмосфере. Вскоре начали работать научные студенческие кружки и даже проводились конференции, на одной из которых выступила с докладом Евгения Николаевна Ершова и удостоилась «премиальной» обуви.

Назначенное на 9 мая распределение выпускников факультета языка и литературы, было отложено. Наступил долгожданный день Великой Победы. Евгению Николаевну Ершову рекомендовали на кафедру общего языкознания, тюркологии и туркменского языка родного института. Это была уже ее личная победа.

Любимая работа, интересная диссертационная тема – жить бы и радоваться, но, увы. Октябрь 1948 года. Землетрясение. Стихия была беспощадной. Ашхабад и его окраины были разрушены почти полностью. Сотни тысяч людей оказались жертвами трагедии.

От института остались развалины. Под руинами оказались и все материалы кафедры.

- Надо было их спасать, я тогда молодая была, безрассудная, вижу, уборщица боится, полезла сама в эти руины, и вытащила весь фонд документов студентов, кафедральные дела, - вспоминала Евгения Николаевна.

Не было семьи, которая не оплакивала бы родных и близких. Погиб и научный руководитель Евгении Николаевны, профессор Александр Петрович Поцелуевский.

Пострадала и бабушка Евгении Николаевны Анна Кирилловна. Ее эвакуировали в Ташкент. Но следы затерялись. Лишь после ее смерти стало известно, что самолет из-за погодных условий взял курс на Баку. Там она и скончалась. Похоронена в 34–х километрах от станции Баку, в Мардакяне. Евгения Николаевна привезла горсть земли с ее могилы на ашхабадское кладбище.

Но, наверно, тем и мудра жизнь, что рядом с печалью идет радость. Судьба подарила ей счастливую встречу. В декабре 1948 года в Ашхабад прибыл Алексей Владимирович Головкин. Коренной москвич, выпускник знаменитого Института истории, философии, литературы, был командирован Центральным государственным архивом для спасения архивного фонда и восстановления архивной службы республики. По приезде его попросили помимо основной работы вести историографию в пединституте. Так и произошла встреча двух замечательных людей - Алексея Владимировича и Евгении Николаевны, которая соединила их судьбы на долгие годы. В марте 1992 года его не стало…

Судьба Евгении Николаевны тесно сплелась с судьбой Ашхабада и ашхабадцев. Испытаний на ее жизненном пути будет немало. И она не раз докажет, что у нее мужественное и великодушное сердце. Ее личная человеческая биография слилась с биографией соотечественников, ковавших победу в тылу, поднимавших из руин разрушенный после стихийного бедствия город, строивших мирную жизнь. И она по праву могла бы, перефразируя строки Ольги Берггольц, сказать: «Дыша одним дыханьем с Ашхабадом, я не геройствовала, а жила»…

Евгения Николаевна Ершова ушла из жизни в 2017 году. Светлая ей память!

Гозель Нуралиева, Акмурад Нуралиев