Накануне 140-летнего юбилея столицы Туркменистана стоит оглянуться назад и вспомнить, с чего начинался Ашхабад, что предшествовало его возникновению и какие этапы истории оставили след в его нынешнем облике. Этот город, любимый всеми поколениями ашхабадцев, имеет свое неповторимое лицо и ныне, находясь в состоянии динамичного развития, также оригинален, как был самобытен в прошлом. Специально для «Золотого века» об этом рассказывает историк архитектуры Руслан Мурадов.
– Архитекторы, урбанисты часто используют в своей речи понятие «образ города». Оно очень ёмкое и важное не только для специалистов. Все мы либо постоянно живём в городах, либо бываем в них время от времени. У любого человека накапливаются свои впечатления, связанные с какой-либо частью города, и этот персональный образ пронизан его личными воспоминаниями и эмоциями. Другими словами, наше восприятие города всегда субъективно: мы видим только то, что находится в поле нашего зрения и о чем мы знаем, а многого просто не замечаем по причине неведения или отсутствия интереса. Еще больше остается в сфере городских тайн и скрыто в архивах, подшивках старых газет и журналов, в книгах и мемуарах людей, которые жили в городе раньше и были свидетелями другой, давно минувшей эпохи. И вот в результате синтеза зрительных реакций и полученных знаний у каждого из нас складывается тот или иной образ города.
Образ Ашхабада у разных поколений был разный, ведь за свою недолгую историю он несколько раз менялся почти до неузнаваемости. В 1881 году это был один город, точнее даже не город, а военная крепость рядом со старым туркменским селением. Сорок лет спустя, в 1921 году, был уже совсем другой город, спланированный и построенный по европейским стандартам. Еще через 40 лет, в 1961 году, стоял вовсе иной город, возрождающийся после природной катастрофы и мало похожий на прежний. И, наконец, отсчитаем еще 40 лет и увидим тот Ашхабад, который есть сегодня. А что будет дальше, если продолжить сорокалетний цикл, и заглянуть в 2041 год? Понятно, что город неизбежно перейдет в иное качество, которое сейчас невозможно предсказать.
Но вернемся в прошлое и посмотрим, что предшествовало возникновению Ашхабада. В отличие от многих древних городов Азии в нём нет впечатляющих архитектурных памятников. Между тем, его предыстория уходит в глубину столетий и, безусловно, связана с жизнью туркменского народа, этногенез которого свидетельствует об очень древних местных корнях современной нации.
Задолго до нашей эры стали обживаться плодородные земли, ныне занятые городской застройкой. На территории нынешнего Ашхабада и в его ближайших окрестностях исследователи открыли и зафиксировали более ста археологических объектов. К сожалению, большинство из них погибло в минувшем веке в ходе строительных работ, но отдельные находки встречаются и теперь. Например, в прошлом году во время рытья котлована при возведении 16-й очереди застройки на новом участке проспекта Махтумкули обнаружились хумы – огромные керамические сосуды парфянского периода. В восточном пригороде, рядом с поселком Анау среди полей вздымаются два знаменитых холма – остатки поселений ранних земледельцев V-III тысячелетий до нашей эры, впервые изученные американской экспедицией Рафаэля Пампелли в 1904 году, а неподалеку от них – средневековое городище, окруженное оплывами некогда неприступных стен, разрушенных во время монгольского нашествия.
Там, на краю крепостного вала, расположена святыня Сейит Джамал ад-Дин с руинами мечети XV века. Она рухнула во время ашхабадского землетрясения 1948 года, но старые фотографии сохранили её прекрасный образ. Главной особенностью этого памятника было изображение над аркой центрального портала: два извивающихся дракона, обращенные друг к другу в геральдической композиции – сюжет, на первый взгляд связанный с китайской иконографией, но широко распространенный в исламском искусстве.
Другим уцелевшим свидетельством глубокой древности являются маленький холм Акдепе, расположенный примерно посередине между отелем «Йылдыз» и монументом Конституции. Люди жили здесь, возле некогда полноводной речки, примерно в тот же период, когда процветали упомянутые поселения Анау. Наконец, в 10 километрах от Акдепе находится знаменитая Ниса, чьи величественные руины составляют самую ценную достопримечательность юго-западной окраины Ашхабада. Большая коллекция произведений эллинистического искусства, обнаруженных в Старой Нисе, входит в золотой фонд Государственного музея Туркменистана, а сами парфянские крепости Нисы в 2007 году включены в Список всемирного наследия ЮНЕСКО.
Важным обстоятельством раннего заселения этих мест служили и благоприятные условия для трансконтинентальной караванной торговли. Судя по археологическим данным, по крайней мере в конце первого тысячелетия до нашей эры и Анау, и Ниса уже были включены в орбиту Шелкового пути. Конечно, они связаны с Ашхабадом только территориально. Хронологический разрыв между ними и нынешним городом столь велик, что не позволяет говорить о какой-либо градостроительной преемственности. Такая связь прослеживается только с конца XIX века, когда был заложен европейский город, получивший свое название от соседнего туркменского селения, впервые упоминаемого в одной из хивинских хроник в связи с событиями 1811 года.
Одно из наиболее распространенных объяснений названия Ашхабад – «город любви». Туркменское слово «ышк» происходит от арабского «эшх» и означает «любовь, страсть, увлечение, симпатия». «Абад» заимствовано из фарси и переводится как «благоустроенный», «заселенный». По-сути это синоним таких понятий как согдийское «канд», «кент», русское «град», немецкие «бург», «штадт» и т.п. Оно употребляется в Иране и Средней Азии как окончание наименований некоторых городов. По поводу значения корня «ашх» были и другие гипотезы. Его отождествляли и с Астартой (Ашторет, Иштар) – богиней плодородия и любви в древневосточной мифологии, и с парфянским царем Аршаком I, имя которого в армянских источниках передается как Ашк, а основанная им династия – Ашканиды. Наконец, известна и вовсе фантастическая версия, согласно которой Ашхабад находится на месте Асгарда, небесного селения богов-асов из скандинавских мифов («Сага об Инглингах», «Младшая Эдда» Снорри Стурлусона).
Между тем, именно с понятием «город любви» в туркменском фольклоре связывается название города. Согласно легенде, когда в Нисе правил Нурахмед, а в Анау – Пирахмед, Аллах запретил любовь. Вопреки запрету дочь и сын этих правителей полюбили друг друга. Зная, что им не позволят быть вместе, они скрылись в пустыне. Мучимые жаждой, они отыскали одинокий родник, хотели из него напиться, но он иссяк на глазах. Влюбленные шли все дальше и дальше, пока не встретили горную речку, но и она испарилась, едва они припали к воде. Юноша стал копать, чтобы добраться до подземных источников, чем еще больше разгневал Аллаха, и всевышний направил к ним ангела смерти Азраила. Однако божий посланник не успел осуществить приговор: взглянув на девушку, он сам влюбился, да так, что потерял волю и забыл свое предназначение. И тогда из-под земли забил ключ такой же кристальной чистоты, как сама любовь. Здесь, у чудесного родника, спасшего жизни этим влюбленным, они и решили поселиться, а другие, услышав их историю, тоже потянулись сюда в надежде обрести милость Азраила.
