В дни 140-летнего юбилея столицы Туркменистана стоит оглянуться назад и вспомнить, с чего начинался Ашхабад, что предшествовало его возникновению и какие этапы истории оставили след в его нынешнем облике. Этот город, любимый всеми поколениями ашхабадцев, имеет свое неповторимое лицо и ныне, находясь в состоянии динамичного развития, также оригинален, как был самобытен в прошлом. Историк архитектуры Руслан Мурадов заканчивает рассказывать об этом. Предыдущая часть здесь.
Вскоре после того, как Никита Хрущев в 1954 году инициировал «ликвидацию излишеств в проектировании и строительстве», в Ашхабаде, как и во всем Советском Союзе, произошел стремительный переход к тотальной унификации и экономии средств и материалов, а в художественном творчестве началось освоение языка современной архитектуры, уже подзабытого за четверть века навязывания «сталинского ампира». В это время среди молодого поколения архитекторов, направленных в Ашхабад по распределению после получения высшего образования в архитектурных вузах Баку, Москвы, Ташкента, выдвинулся Абдула Ахмедов. За годы работы в должности главного архитектора города (1961-1987) он стал признанным мастером советского модернизма и вошел в историю архитектуры как автор нескольких уникальных общественных зданий, построенных в Ашхабаде.
В течение 1960-70-х годов существенно возросла роль Ашхабада в качестве республиканского центра экономики, науки, образования, культуры. Он превратился в крупный транспортный узел благодаря транзитной железной дороге и аэропорту. Воздушные трассы связали Ашхабад со столицами других союзных республик и большими городами России, с курортами Кавказа и Крыма, а также отдаленными от железной дороги населенными пунктами Туркменистана. В самой столице развивался внутригородской транспорт; с 1964 года было введено троллейбусное движение. В 1976 году к Ашхабаду была протянута линия электропередачи от Марыйской ГРЭС, укрепившая его энергетическую базу. Наряду с традиционными для города отраслями производства развивались новые. Продукция заводов нефтяного машиностроения (Ашнефтемаш), электротехнических изделий стала предметом советского экспорта в другие страны также как ашхабадское стекло, ткани, ковры, марочные вина и так далее.
Шестидесятые – это время «кинобума» во всём мире и активного строительства самых разных кинотеатров. Туркменская столица не осталась в стороне от этого тренда: помимо типовых, в городе открылось два широкоэкранных кинозала: «Ватан» и «Мир». Каждый был по своему выразительным и служил местом притяжения нескольких поколений детей и взрослых. Выделялся оригинальной композицией и художественным оформлением кинотеатр «Бахар» (1969, архитектор Фикрат Алиев, скульптор Алексей Щетинин). Строились первые многоэтажные гостиницы, своим обликом также отвечавшие духу времени. Самым ярким был отель «Ашхабад» (1964-1970, архитекторы Абдула Ахмедов, Борис Шпак, художник Геннадий Окаев), ставший примером гармоничного синтеза зодчества и монументального искусства.
В семидесятые и восьмидесятые годы местная архитектурная школа была заметным культурным явлением в Центральной Азии. Благодаря таланту творца и дипломатии в отношениях с заказчиками Ахмедов смог избежать типичных крайностей строительной политики брежневского периода – схематичности и жесткости объемного проектирования, низкого качества реализации проектов и общей архитектурной безликости. Многие общественные здания этого периода опровергают расхожий миф о серости модернистской архитектуры. Как и в развитых странах, теперь они переходят в категорию объектов культурного наследия и специального научного изучения.
В историческом центре Ашхабада, на бывшей площади Карла Маркса, сложился уникальный ансамбль, интерпретированный Ахмедовым как микрооазис. Сложную геометрию его фонтанов, водоемов и малых архитектурных форм оттенял контрастный фон: вертикальные ритмы фасадов семиэтажного офисного здания треста «Каракумстрой» (1964-1967) и массивной в деталях, но стройной в целом и вполне соразмерной человеческому масштабу Государственной библиотеки Туркменистана (1964-1976). Ее строгий трехэтажный корпус выходит на открытый курдонёр – парадный двор перед входом в здание, включающий лестницы, пандусы, подпорные стенки, газоны, бассейны и водостоки. В интерьере библиотеки и её трех внутренних двориках использованы монументальные рельефы, над которыми работали московские скульпторы Эрнст Неизвестный, Людмила Кремнева, Владимир Лемпорт, Николай Силис и Татьяна Соколова. Автор виртуозной металлической скульптуры перед главным фасадом библиотеки – ныне знаменитый Вадим Космачев. «Конструкта», как он ее называет, является своего рода нервом, который «озвучивает» этот уголок площади.
Характерным образцом использования пластических свойств и естественного цвета монолитного бетона стали несколько зданий на проспекте Махтумкули, а также комплекс партийного архива и Дома политического просвещения, ныне дворец «Мекан» (1971-1974, архитекторы Вадим Клевенский, Дагмара Высоцкая, скульпторы Эрнст Неизвестный, Харлампий Романиди). Брутальные рельефы на главных фасадах архива и конференц-зала обогатили художественную культуру Ашхабада и уже почти полвека вызывают неизменный интерес туристов и самих горожан. Родственными по стилистике стали многие другие объекты, разработанные под руководством Абдулы Ахмедова и определившие неповторимое лицо города.
Так, большую часть квартала, именуемого на городском сленге Русским базаром, застроил фактически один архитектор – Владимир Высотин. Сначала, в 1964 году, на углу улиц Гоголя и Энгельса появилось его маленькое кафе «Сахра» с необычным в то время зонтичным перекрытием и бассейном, десять лет спустя рядом он поставил магазин «Живая рыба и кулинария» с похожими на огромные иллюминаторы круглым окнами. Стильным решением фасадов с вертикальными солнцерезами отличался и трехэтажный корпус агентства «Туркменинформ», также спроектированный Высотиным. Затем он развил тему зонтичного перекрытия в архитектуре крытого рынка, который и ныне господствует над всем кварталом. Это массивное сооружение, как бы парящее над пространством базара и прилегающей площади, в свое время получило несколько престижных международных премий и стало еще одним украшением города.
В начале семидесятых, когда в стране началось массовое строительство стационарных цирков, вытеснивших популярные прежде шапито, появился свой монументальный цирк и в Ашхабаде. В его основе лежит типовой проект с купольным залом на 2000 мест, разработанный в 1967 году для Центральной Азии в московском институте экспериментального проектирования имени Мезенцева. В Ашхабаде он был построен значительно позже в адаптированном виде (1979-1984, архитектор Ариф Зейналов). В его интерьерах – рельефный орнамент, панно из керамических плит, цветные витражи (художники Иззат Клычев и Геннадий Окаев). Еще одним знаменитым ашхабадским долгостроем было здание музыкального училища. Проект 1965 года сделан в московском институте Гипротеатр, а строительство продолжалось 17 лет (1975-1992). Это сооружение, сложное по композиции, стало величественным финальным аккордом периода модернизма, который к моменту завершения стройки уже везде сошел на нет, уступив место постмодерну и прочим стилевым трендам нашего времени.
Конечно, основную застройку столицы составляли не такие выразительные произведения архитектуры, а жилые дома. Строились микрорайоны со стандартным набором типовых крупнопанельных и гораздо реже – кирпичных домов в три, четыре и даже пять этажей без лифтов, что противоречило существовавшим уже тогда строительным нормам. Но в каждом микрорайоне вырастали и объекты социального обслуживания: детские сады, школы, поликлиники, магазины и так далее. Из государственного бюджета регулярно выделялись средства для реконструкции и расширения сети коммуникаций, модернизации строительной индустрии, становления уличного дизайна как самостоятельной сферы деятельности. Правда, выполнить удалось немного – главным препятствием, как это ни парадоксально, являлась сама сложившаяся в СССР система проектирования и строительства с ее громоздким и неэффективным бюрократическим аппаратом, абсурдными ограничениями и нормативами, никак не учитывающими специфику разных климатических регионов. Воплощением этой порочности был Госстрой – монополистическая организация, в которой узковедомственные интересы ставились выше интересов дела. Экономический спад и кризис в конце восьмидесятых усугубил ситуацию, фактически отменив поставленные ранее задачи благоустройства города, гармонизации жилой среды и ансамблевой застройки.
Здесь можно поставить точку и сказать, что на этом заканчивается история и начинается современность. Но последние 30 лет – это все-таки тоже история. Ашхабад вновь, как несколько раз прежде, преобразился, причем местами до неузнаваемости. В постоянном обновлении уникальность и феномен этого города. Такого размаха, таких масштабов он не знал никогда. Развиваясь по заданным сегодня векторам, на наших глазах столица Туркменистана превращается в современный мегаполис. Мы пока не знаем, как он впишется в мировую архитектуру XXI века, но это будет уже другой Ашхабад и другая история.
